Справка KM.RU
Холодная война не окончена. Объявленная России по окончании Второй мировой, она продолжается по сей день и только набирает обороты. И это значит, что холодная война не проиграна. Ее главное сражение еще впереди.
В борьбе за геополитическое влияние и экономические ресурсы соперники России посылают все новые вызовы, запускают информационные вирусы и с помощью современных информационных технологий и средств коммуникации внедряют их в массовое сознание.
Мария Подкопаева
Одним из промежуточных результатов осмысления августовских событий в Южной Осетии стало то, что некоторые ведущие западные политики и эксперты вдруг заговорили об истории не как о заоблачных высотах, а как о злободневности. У всех на слуху фраза Кондолизы Райс, прозвучавшая 18 сентября в Фонде Маршалла в Вашингтоне: «Ставшие анахронизмом демонстрации Россией своей военной мощи не смогут повернуть историю вспять».
Но госсекретарь США после Цхинвала заговорила об истории не первой. К примеру, еще 21 августа The Financial Times написала: «Порой малозначительные события предвещают большие перемены. Одним из таких событий может стать грузинское фиаско. Оно возвещает конец эпохи, наставшей после холодной войны... Оно означает нечто гораздо более важное: возвращение истории».
26 августа The Times в редакционной статье восклицает, адресуясь к Фрэнсису Фукуяме: «История вернулась, и как!»
В начале сентября Фукуяма отвечает статьей в «Вашингтон пост». Он перечисляет проблемные факторы американской политики и сдержанно оппонирует: «Совокупность всех этих факторов позволяют ряду авторов высказывать предположение, что мы имеем дело с возвратом к холодной войне, «возвращением истории» или - как минимум - великодержавным соперничеством по образцу 19 века. Но не будем торопиться...»
Одновременно приобретает известность высказывание замглавреда немецкого еженедельника Х.-У.Йоргеса. Йоргес называет приказ Саакашвили о нападении на Южную Осетию частью плана с целью «разворота мира вспять».
И только через десять дней после этого К.Райс жестко разворачивает тезис о «повороте истории вспять» против России.
Даже приведенные выше цитаты (а высказываний на тему «поворота истории» было множество) демонстрируют, что в мире началась борьба за придание глобального смысла образу кавказских событий, причем с явным прицелом на формирование на его основе будущих концептов мировой политики. Вот каковы ставки в идущей сейчас информационной войне!
Именно по этой причине на самых высоких уровнях принятия решений бушуют небывалые «информационные страсти». 9 сентября на слушаниях в конгрессе США с участием представителей Пентагона и Госдепартамента разведка доложила, что именно Грузия была агрессором в югоосетинском конфликте. Заместитель госсекретаря Д.Фрид был вынужден признать, что администрация США не располагала независимой информацией о хронологии югоосетинского конфликта, и что американская позиция формировалась на основе грузинских источников. Демократы «поймали мяч» на лету, и Хиллари Клинтон тут же предложила создать комиссию конгресса для выяснения, кто именно искажал информацию о происходящем в Южной Осетии.
Конечно, в этой коллизии велика доля предвыборной полемики и межпартийного противостояния. Но в ней нельзя не увидеть и масштаб информационного столкновения, докатившегося до конгресса США, и очевидное свидетельство растущего политического значения информационных войн.
То, что с начала 90-х годов информационные войны играют все большую роль в локальных военных конфликтах, стало «общим местом» политической аналитики. Однако многие официальные и неофициальные эксперты подчеркивают, что в югоосетинском конфликте роль информационного сопровождения возросла скачкообразно. Причем не только в традиционном аспекте пропаганды, но и в других аспектах.
Так, высокопоставленный сотрудник Секретной службы США Тим Борнер заявил в начале сентября в Таллине о намерении создать в Эстонии оперативно-исследовательский центр по борьбе с компьютерными преступлениями. Он указал на наличие угрозы с двух сторон - со стороны Китая и России - и особо подчеркнул новизну ситуации. По его словам, в августе этого года в кибервойну были впервые вовлечены Грузия и Россия. И, по его словам, российские хакеры начали действовать еще до начала боевых действий.
Ярко продемонстрировала накал информационной борьбы в период конфликта история с фотографиями агентства Рейтер, сделанными в Тбилиси, где изображались мирные жители, пережившие бомбежку «российских стервятников». После этого произошел скандал с обвинениями авторов фотографий в «постановочных» снимках. Доказательства фальшивости этих фотографий разбросаны по Интернету вперемешку с возмущенными реакциями сторонников их подлинности. Спор не завершен до сих пор, но дело сделано - фотоматериал Рейтера уже не может быть документальным свидетельством для обвинений России в агрессии.
Итоги информационной войны, развернувшейся вокруг югоосетинского конфликта (по крайней мере, в той ее части, которая сейчас уже завершена), обсуждаются в России очень остро и буквально драматически. Утверждение о том, что Россия в ней проиграла, сейчас уже настолько расхожее, что, казалось бы, и обсуждать нечего. Это признал и министр связи И.Щеголев, сказавший, что «информационную войну мы поначалу проиграли». И Минобороны РФ это фактически признало - недаром же лишился своего поста советник министра обороны по информационной политике И.Байчурин. Фоном для этих признаний является множество «интернетных» обсуждений проигрыша, причем нередко со злорадными заголовками типа «Информационная площадка. Запад «дал в морду» России»» (рубрика «Спецпроект Олеси Яхно»). Основной тезис таков: «РФ оказалась неспособна что-либо противопоставить западному общественному мнению - и закономерно получила «по морде» сильный информационный удар».
Казалось бы, о чем тут еще говорить, когда российский информационный провал официально зафиксирован? Ан нет, западные СМИ продолжают анализировать информационные итоги конфликта. Автор статьи «Россия-Грузия: сетевая война» в Open Democracy далек от благодушия и празднования победы. Он обращает внимание на новое, значимое, с его точки зрения, явление, появившееся в ходе августовских событий, - онлайновые стычки. И подчеркивает, что «эта информационная война - первый воистину глобальный user-generated конфликт: профессиональные телерепортажи отошли на второй план, а ведущую роль играют блоги и комментарии».
Что в видении автора Open Democracy обозначено как основная угроза? То, что значительная часть российских пользователей Интернета двинулась «под знамена государства, ведущего пропагандистские войны». Описание этой картины - это не травля, не сетования, а анализ: «Полем битвы за истину в последней инстанции стали разделы комментариев и форумы New York Times, ВВС, CNN, Guardian и им подобных... Россияне хлынули на эти сайты, размещая ссылки, фотографии, факты - все то, что может убедить представителей Запада в том, что они живут в антироссийском медиапузыре...»
Конечно, эти обсуждения не повод для утешительных констатаций. Поскольку реально общественное мнение на Западе по-прежнему создается крупнейшими телеканалами и прессой. Для российской информационной политики места на этом поле пока почти что нет. Но ведь дело не только в наличии места, но и в способности сформировать и организовать свой убедительный информационный поток!
Между тем летняя антироссийская кампания в ведущих западных СМИ по ряду характеристик очень напоминала информационную операцию НАТО по сопровождению войны в Югославии. Сходство было не только в отмеченной всеми наблюдателями слаженности продвижения тезиса об «агрессии против Грузии», но и в заблаговременной и обстоятельной «обработке» международного общественного мнения.
Так, американская пресса уже с середины лета - задолго до атаки на Цхинвал - начала все более жестко «вдалбливать» читателям и телезрителям тезис о том, что в происходящем на Кавказе главное - не стремление каких-то анклавов к независимости, а «желание Москвы подчинить себе Тбилиси». «Агрессор» массовому западному сознанию тоже был назван заранее. Россия, объясняла в июле «Вашингтон пост» в статье под заголовком «Война, которую должен остановить Запад», ведет агрессию раундами, а последний раунд начала еще в апреле (имеется в виду ее политика в Абхазии). Таким образом, правила прочтения американцами будущего сюжета югоосетинского военного конфликта были сформулированы как минимум за месяц до его начала.
Могут возразить, что теперь-то Грузия признана агрессором даже в конгрессе США в присутствии представителей разведки и Пентагона. Это действительно так, но... массовый американский обыватель (и избиратель) об этом чаще всего не знает. Потому что информационно-пропагандистская машина масс-медиа создала другой образ событий. И его инверсией не занимается и заниматься не намерена.
А эта западная информационно-пропагандистская машина не только очень мощна и мобильна, но и умеет бороться с противниками самыми разными средствами. Это ярко иллюстрирует опыт военных действий НАТО в Югославии. Специалисты напоминают, что после первых информационных успехов США и их союзников в борьбе против сербов в информационной политике блока пошла серия неудач. К ней относят и провал интерпретации удара самолетов НАТО по колонне беженцев в Косово, и начавший просачиваться на Запад югославский (хотя и слабый) поток альтернативной информации.
Реакция НАТО оказалась весьма решительной - в штаб-квартире блока в Брюсселе была проведена реорганизация всего информационно-пропагандистского аппарата. На границах с Сербией были спешно установлены американские передатчики, а бомбардировщики и ракеты НАТО фактически полностью уничтожили югославскую систему телерадиовещания. В результате любые попытки «информационного сопротивления» со стороны Югославии были подавлены.
Вышеизложенное - пример того, что западная стратегия информационного противостояния не удовлетворяется диагнозом «проигрыш» или «выигрыш», а оперативно выявляет угрозы со стороны противника, анализирует собственные ошибки и немедленно начинает их исправление. Это - показатель наличия школы и системности. Западные специалисты точно знают, что им нужно понять и оценить в информационном поведении противника. И откровенно говорят, почему это информационное поведение имеет такое большое значение.
Так, например, Тоши Йошихара, один из крупных экспертов «РЭНД» по вопросам безопасности Азиатско-тихоокеанского региона, в своей работе «Китайская информационная война: призрак угрозы или ее возникновение?», выпущенной в 2001 году Институтом стратегических исследований Военного колледжа армии США, выдвинул важный тезис. Йошихара утверждает: «Китайцы верят, что информационная война - одна из немногих технологических арен, где борьба за превосходство среди великих держав остается незаконченной. Используя информационную революцию, Китай надеется перескочить через поколения устарелых технологий и догнать развитый мир». То есть и китайцы (по оценке Йошихары), и сам эксперт «РЭНД» видят в информационных войнах не только эффективное средство достижения превосходства в сиюминутных обстоятельствах, но и технологию, жизненно важную для успеха в «глобальном походе в будущее». И Йошихару беспокоит то, что в Китае это, по его оценкам, уже вполне осознали.
Еще один предмет беспокойства американского эксперта в том, что китайские разработки по информационной войне не являются копированием американских аналогов, а создаются с опорой на собственные культурно-исторические основания. К числу таких оснований Йошихара относит, например, древний трактат «Искусство войны» Сунь Цзы. То есть специалист «РЭНД» считает настоящей угрозой со стороны Китая как геополитического противника США именно сочетание интенсивного продвижения в освоении технологий информационной войны с использованием собственной культурной специфики.
Согласимся, что нам в России тут есть над чем думать. Ведь прямо утверждается, что для США опасно не прямое копирование их технологий и тактики информвойны, а привнесение в информационное противостояние незнакомых и непривычных американцам социокультурных смыслов. И причина беспокойства Йошихары понятна: эта ситуация - не появление у «дикаря» огнестрельного оружия, а создание им собственного нового оружия. То есть реальная угроза американскому доминированию в важнейшей сфере формирования мирового общественного мнения. И корифеи информационных войн понимают эту угрозу лучше всех.
То, каким образом и в каком направлении России нужно развивать свои инструменты, стратегию и тактику ведения информвойны, - это предмет отдельной обстоятельной проработки и выверенных решений. Но то, что именно развитие в области информационного противостояния сейчас становится предметом не менее острой международной конкуренции, чем ядерное и высокоточное оружие, - сомнений не вызывает.
Между тем стратегия России в гонке за «ресурс информационного доминирования» еще не только не определена, но и не стала предметом особого - приоритетного - внимания. И эта продолжающаяся неопределенность сегодня для нас становится одной из главных угроз.
Источник: «Завтра»
